Полночная невеста - Страница 106

106

– Джером склонился к ней.

– Пожалуйста, любимая, позволь мне тебя обнять.

Она отпрянула от него. В ее глазах зажегся гнев, опаливший его отчаянную надежду.

– Никогда меня так не называй! – Ее твердый и решительный голос напомнил ему тот самый день в Лондоне, когда он так же непреклонно прогонял ее от себя – Ты совсем не любишь меня. И сам это прекрасно знаешь.

Джером вспыхнул. Именно так, или примерно так, сказал он ей тогда в Лондоне. Теперь жестокие слова вернулись к нему, и он должен был пережить это.

– Я люблю тебя. И я потрачу остаток своей жизни, чтобы доказать тебе это.

– О! Тебе не хватит и вечности!

«Она права», – подумал он в отчаянии. Преодолима ли вообще эта ненависть, с которой она смотрит на него.

– Я же написала тебе, что никогда больше не вернусь. Так это и будет.

Холодная решимость в ее голосе ранила его сердце. Если ему не удастся вымолить у нее прощения, за свою жизнь он не даст и пенса.

Джером немного подвинулся к ней, но Рейчел отстранилась. В конце концов этот человек отказался от их ребенка! Этого она не могла ему простить.

– Не трогай меня. Не смей прикасаться ко мне!

– Рейчел, – взмолился Джером, – ты моя жена. Я люблю тебя больше всех на свете. Я даже не думал раньше, что способен так сильно любить.

Она посмотрела на него. Это был вновь ее любящий и нежный Джером. Он снова с нею, но неуловимо проступал облик того разъяренного и полного ненависти человека, который гнал ее из Лондона.

Возможно ли это? А если он снова превратится в жестокого незнакомца, который отказывался от их ребенка? С тех пор, как это случилось, Рейчел преследовал неотступный страх, что, когда ребенок родится, муж может отнять его у нее и отдать на воспитание. При мысли об этом она вдруг истерично вскрикнула:

– Я никогда не позволю тебе забрать у меня моего ребенка!

– Нашего ребенка, – поправил он. Она все еще не могла успокоиться.

– Ты сказал, что никогда не признаешь этого ребенка своим.

Джером выглядел измученным.

– О Господи! Я не думал этого, любимая. Я был в отчаянье, почти без ума.

Могла ли Рейчел поверить ему? Ведь от этого зависела судьба ее ребенка.

– Нет, я не позволю отдать моего ребенка на воспитание, – упрямо повторила она.

Джером, казалось, ничего не понимал:

– Но у меня и в мыслях такого не было. Неужели ты думаешь, что я могу оторвать ребенка от его матери!

Глаза Джерома смотрели так печально, что Рейчел поняла, он вспомнил то время, когда его собственная мать покидала его, несмотря на все мольбы.

– Каким негодяем ты меня считаешь! – Он вдруг осознал весь ужас ее обвинений. – Возможно, я это заслужил. Конечно, я наговорил тебе такое, но я был поглощен собственной болью и обидой, я просто не мог думать.

Джерому постепенно удавалось смягчить непримиримость Рейчел. Он ласково провел кончиками пальцев по ее щеке. О, это было так приятно. Она не ожидала, что когда-нибудь он снова прикоснется к ней с такой нежностью.

– Поверь мне, любимая! Я мчался сюда молить тебя о прощении. – Его глаза были полны страдания. – Думаешь, я не знаю, как сильно ранил тебя? Я бы отдал все, чтобы это исправить.

Прежде чем она осознала, что он делает, он поднял ее на руки. Рейчел попыталась его оттолкнуть, но он не отступил.

– Нет, позволь мне ощутить, что ты действительно жива. Мне больше ничего не нужно. Ты даже не представляешь, любимая, в каком я был отчаянии, – когда обнаружил, что ты исчезла... и этот пустой стакан на террасе. Он будет теперь моим вечным ночным кошмаром. Я боялся, что тебя уже... – его голос пресекся, – нет.

Несчастное лицо Джерома лучше всяких слов убеждало ее, как сильно он ее любит, но рана в сердце все еще кровоточила.

– Пожалуйста, – умолял он. – Поверь, что я люблю тебя.

Да, но ведь раньше он тоже ее любил, но все же поверил, что она написала эти ужасные письма, и в гневе отказался от их ребенка. Это воспоминание было мучительнее всего, и она отвернулась.

– Я говорила тебе, любить – значит верить, а я больше тебе не верю.

– Я заслужил это. – В его голосе послышалось отвращение к самому себе. – Никто лучше меня не знает, каков вкус предательства. Теперь ты и сама видишь, как тяжело вернуть доверие.

Да, теперь Рейчел это понимала, но от этого ей не стало легче.

– Я думал, что заплатил ужасную цену, когда обнаружил неверность Клео. Но, Боже мой, что стоят все мои муки, если я потеряю тебя!

Джером выглядел настолько несчастным, что Рей-чел снова пришлось подавить в себе желание его успокоить.

– Любимая, мы созданы друг для друга. Это бывает очень редко. Мои чувства к Клео – ничто по сравнению с тем, что я испытываю к тебе, И именно это сделало меня настолько уязвимым. Пожалуйста, прости меня.

Неожиданно он поцеловал ее в губы жадно и нежно. Рейчел старалась оттолкнуть его, но безуспешно.

– Н-е-ет! – Крик, которым она пыталась спасти себя от безрассудства, превратился в стон наслаждения. Джером опустил ее на постель и наклонился, лаская кончики ее грудей. Неистовое желание разлилось по ее телу.

Его губы касались ее кожи С горячечной настойчивостью, растопившей холод сопротивления. Он прервал поцелуй, глаза его выражали невыносимую боль.

– Прости, любимая, что я сомневался в тебе. Клянусь, больше этого никогда не случится!

– Как я могу тебе верить? – спросила она с грустью в голосе.

– Я все знаю, любимая. Больше такого не случится. Слово Парнелла!

Но Рейчел все еще не верила.

– Да? А если Кэрлан скажет тебе, что я завела здесь любовника среди конюхов?

– Я ни за что не поверю. Конечно, иногда я бываю резким дураком, но все-таки я человек, который учится на своих ошибках. Прости меня, любимая.

106